География Северного Кавказа

Современный Северный Кавказ часто вызывает в воображении образы крайне неспокойного региона, населённого калейдоскопом народов, говорящих на разных языках и исповедующих разные религии. Несмотря на эту беспокойную репутацию, нетрудно понять, почему Кавказ так живо захватил воображение путешественников и писателей.

Часто воспринимаемый как граница между мирами, его ландшафт сразу же привлекает внимание. В ясный день на Южном Кавказе, стоя на выгодной позиции вдоль бассейна средней Куры, необъятный горизонт становится непреодолимым притяжением. Там, смутно виднеющийся вдалеке, высоко возвышается над предгорьями могучий хребет Большого Кавказа. Их нижние склоны обычно скрыты облачными парами, в то время как их заснеженные вершины сверкают на солнце, подвешенные между землёй и небом. За хребтом находится другой мир, один из могучих речных долин и предгорий, которые незаметно сливаются с обширными европейскими степями за его пределами.

Мозаичный ландшафт Кавказа - обширное переплетение гор и изрезанных долин, водно-болотных угодий и степей - удовлетворяет практически любому определению границы. Зажатый между Чёрным и Каспийским морями, на территории примерно такого же размера, как Италия, он эффективно отделяет Восточную Европу от Западной Азии. Северный Кавказ географически удалён и изолирован от центра обоих культурных регионов и, следовательно, маргинален для каждого из них. В то же время этот географически сложный перешеек является местом встречи двух миров.

Размеры Кавказа скромны по сравнению с его ближайшими соседями. Тем не менее, культурных достижений на Кавказе много - фокусируемся ли мы на креативных и ослепительных изделиях из металла или смотрим на способность сочетать традиции, в результате получается сложный регион с разнообразным и захватывающим набором достижений. Это драматическое сочетание элементов усилило ощущение таинственности.

Горы доминируют над физическим ландшафтом Кавказа, и самыми грозными из них являются высокие вершины большой горной цепи. Занимая около 1200 км вулканического поднятия, они простираются наискось от Таманского полуострова на северо-западе до Апшеронского полуострова, который заметно вдается в Каспийское море. Хотя эти горы можно пересечь по перевалам, которые изначально были узкими и извилистыми, в доисторические времена они иногда служили сдерживающим фактором или даже конечной точкой для передвижения людей – фильтруя небольшие миграции и препятствуя постоянному притоку населения. Это, безусловно, имело место на протяжении большей части палеолита, когда покрытые льдом перевалы не позволяли древним людям преодолевать вершины. Несмотря на это, новые данные исследований ДНК найденных останков дали удивительные результаты. Похоже, что генетическая связь между группами населения Северного и Южного Кавказа гораздо теснее, чем когда-то предполагалось, что заставляет нас переосмыслить взаимосвязь между языком и материальной культурой. В увлекательном и обширном исследовании, в котором рассматривается взаимосвязь отдалённых регионов посредством потока товаров.

Не все границы Кавказа являются естественными границами в географическом смысле. Например, Кумо-Манычская впадина в северных предгорьях почти незаметно сливается с Русской равниной дальше на север. На юге река Аракс, протекающая по территории Турции, Армении, Азербайджана и Ирана , также не демонстрирует явных различий в ландшафте по обе стороны своих берегов. Таким образом, представление о Кавказе одновременно как о географическом коридоре и барьере - двойственность, которая способствовала уникальному стечению исторических обстоятельств.

Хотя это исследование Кавказа редко заходит дальше 800 года до н.э., когда греков прибыли в Колхиду, стоит отметить значительное значение, которое горы, реки и другие природные объекты приобретают в повествованиях о грамотных обществах. Например, в христианской и исламской историографии физические топографии Северного и Южного Кавказа рассматривались не только как барьеры, но и как места, наполненные символизмом, значение которого различалось в зависимости от точки зрения. Для христианских рассказчиков горы изображались как естественные преграды на пути завоевателей, в то время как арабские рассказчики рассматривали их как препятствия в ходе своих ранних завоеваний.

Аналогичным образом, реки воспринимались либо как границы, защищаемые героями, либо как мосты, которые должны быть пересечены захватчиками. Эти концепции ландшафта полезно иметь в виду даже для доисторических периодов, поскольку они вплетают физическую реальность географии в представления социальной и политической мысли.