Козьма Терентьевич Солдатенков

В 1901 году на 84 году жизни, в своем имении в Кунцеве умер Козьма Терентьевич Солдатёнков.

Уже через несколько лет после его смерти было реализовано его духовное завещание, согласно которому на нынешней Донской улице, 37 появилось ремесленное училище его имени (про него чуть позже), а на территории нынешнего района «Беговой» были отстроены корпуса суперсовременной на то время Солдатёнковской больницы для бедных, которую мы сейчас с вами знаем, как Боткинскую. Козьма Терентьевич в своём завещании распорядился выделить более двух миллионов рублей на постройку в городе бесплатной больницы «для всех бедных без различия званий, сословий и религий» и назвать её своим именем. Деньги поступили в распоряжение Московского городского управления и начался довольно затяжной (из- за событий в городе и стране) период строительства. Корпуса строили по плану Иллариона Иванова-Шица - довольно дорогого архитектора общественных зданий той поры. Больницу открыли 23 декабря 1910 года.

В день, когда Солдатёнкова хоронили, крестьяне Кунцева на руках несли гроб с его телом до Рогожского старообрядческого кладбища, а на отпевание при-были профессора Московского университета Иван Цветаев и Сергей Муромцев, Савва Мо-розов, Пётр Боткин, Владимир Сапожников, депутаты Московской городской думы.

Свой последний путь Козьма Терентьевич проделал с Запада на Восток столицы, через её центр, мимо того, что было ему дорого, что оставило след по нему в душе Москвы.

На Мещанской улице, 15 до сих пор сохраняются корпуса Солдатёнковской богадельни («Богадельня коммерции советника К.Т. Солдатёнкова в память 19 февраля 1861 года») на постоянных жителей Москвы и заезжих «всех сословий и исповеданий, но преимущественно из бывших дворовых людей». На Мясницкой улице, 37, всё так же стоит дом Солдатёнкова, в котором хранилась его коллекция (тут были Иван Айвазовский и Василий Тропинин, Александр Иванов, Сильвестр Щедрин и Павел Федотов), в котором кипела культурная жизнь середины XIX века, тут бывали Антон Чехов и Лев Толстой, историки Иван Забелин, Василий Ключевский и Сергей Соловьёв, художники Илья Репин, Василий Поленов, Иван Крамской. Конечно, уже после революции, в скромной городской усадьбе расположилась Ставка Верховного Главнокомандующего и мы, скорее, знаем этот дом как раз под таким наименованием, но в том нет беды, - картины и книги распределены по музеям и библиотекам, и мы с вами видим «Завтрак аристократа» Федотова и «Чаепитие в Мытищах» Перова.

Он основал Товарищество Кренгольмской мануфактуры в Эстляндии. В 1865 году эт было самое крупное текстильное предприятие в мире. А доход Козьма Терентьевич пускал на благотворительность, в просвещение.

Например, уже упоминавшаяся его издательская деятельность Козьмы Солдатёнкова и Николая Щепкина (брата великого русского актера Михаила Щепкина) можно сказать «гремела» на всю Москву. И «Народные русские сказки» Александра Афанасьева, и стихи Н. Некраова, работы Т. Грановского и переведённые труды Адама Смита и Эдуарда Гиббона, и первое издание «Отцов и детей» И. Тургенева, и стихи А. Фета, и многое другое, не только по истории. На Лубянке был Солдатёнковым открыт специальный магазин, соединявший в себе библиотеку и кофейню. Но главное, - книги, выпускаемые издательством, стоили так дёшево, что даже бедным студентам были по карману.

Он стал основателем и одним из попечителей «Общества для пособия нуждающимся студентам» и в течение 26 лет ежегодно вносил в кассу общества по 300 рублей, а по завещанию передал 20 тысяч рублей на взнос платы за слушание лекций «недостаточными студентами» и 65 тысяч рублей на учреждение 8 стипендий, по две на каждом факультете.

Помогал он и Черткову - спонсировал издание журнала, помогал студентам, помогал своим бывшим односельчанам. Делал это совершенно не ради корысти. В последний путь Козьму Терентьевича провожала вся Москва. Не каждый герой такого удостаивается. экономической, искусствоведческой тематики, причем около шестидесяти процентов названий составила серьезная переводная литература. Практически все его издания стали ныне библиографической редкостью. Нераспроданные книги на сумму 150 тысяч рублей он завещал Москве.

Сам Козьма Терентьевич никогда не вступил в законный брак и считался холостяком. Недалеко от своей городской усадьбы, в Сверчковом переулке, 3/2, Козьма Терентьевич построил для Клемансо Карловны особняк. Капитал, выделенный Солдатёнковым, позволил зачислить госпожу Дебуи в московское купечество по второй гильдии. Вместе с Клемансо Дебуи в особняке, построенном Солдатёнковым, проживала Mapия Михайловна Моллер (урожденная Золотарёва), сестра бывшего владельца. В 1910 году владение перешло к сестре К.Т. Солдатенкова, Марии Терентьевне Дёминой, которая занималась производством чулочно-вязальных изделий и их торговлей (Торговый дом «Дёмина М. и К0» создан в 1892 году). Особняк Солдатёнкова новая владелица частично перестроила по проекту архитектора Н.Д. Струкова.

Кстати, именно сестра необычайно «способствовала» тому, что Козьма Терентьевич так никогда официально не женился - ну и, правда, где это видано: за инославную, старообрядец... Можно прочитать в ряде источников, что-де Козьма сделал это едва ли не нарочно, потому что такое было модно, - выписал из-за границы барышню и всё. Но, что-то всё же подсказывает, что дело не совсем в моде на гражданский брак, не в том, что не хотел обременять «девиц» своего круга своим умом и хваткой.
Клемансо родила сына в 1852 году. Нарекли Иван Ильич Барышев. В 1870-е он взял себе псевдоним Мясницкий. Был писателем, о котором отзывался весьма неплохо даже сам Чехов. Пережил отца только на 10 лет.

Комедии Барышева (Мясницкого) ставились с успехом в театре Корша и в театре Неметти.

Но в целом, прозвище «Мясницкий Медичи» было дано потому, что Козьма Терентьевич был человеком простоватым, наивным, составившим случайную коллекцию.

Сам Солдатёнков был неизменно добр, снисходителен прощал своим обидчикам любое издевательство. Лишь улыбался, подливал вина, подкладывал в тарелку трюфелей и устриц. Хотя мы можем прочитать и другие свидетельства. Например, у П. Бурышкина в "Москве купеческой" читаем: Г. Солдатёнкову принадлежало весьма живописное подмосковное имение Кунцево. Он там вегда проживал летом; там же было немало дач, сдававшихся на лето. Жила там семья Щукикиных , а по соседству находилась дача бар. Кнопа. У Козьмы Терентьевича постонно кто-нибудь гостил, а иные приезжали обедать из Москвы - это было недалеко. Приезжали туда И.С. Аксаков, историк И.Е. Забелин, М.П. Щукин, . А. А. Козлов, в ту пору генерал-лейтенант и почетный опекун, художник Лагорио, врачи Кетчер и Пикулин и др. Бывал всегда кто-либо из Щукиных. Хозяин принимал радушно, но без лишней роскоши. На одном таком обеде Н.И. Щукин сказал: "Угостили бы вы нас, Козьма Терентьевич, спаржей", - на что возразил: "Спаржа, батенька, кусается: пять рублей фунт"».

И как кажется, за добрые дела провожали всем миром, с запада...