Пермь > Мариинский театр

Мариинский театр в Перми

В августе 1941 года, перед началом нацистской блокады, часть труппы Мариинского театра (тогда известного как Кировский театр) была эвакуирована в Пермь. Остальные, однако, остались в Ленинграде и продолжали выступать.

19 сентября 1941 года 250-килограммовая фугасная бомба попала в здание Государственного академического театра оперы и балета имени Кирова (так в советское время назывался Мариинский театр). Это разрушило зрительный зал театра, но раны, которые оно оставило в сердцах ленинградцев, были ещё более болезненными, и не только среди тех, кто там работал. Тогда, как и сейчас, Мариинский театр был (и остаётся) символом города, его культуры имперской эпохи и новейших советских достижений.

Однако большинство работников театра не сразу узнали о том, что произошло. В середине августа их отправили двумя железнодорожными эшелонами вглубь страны, на Урал. Сборы были сделаны в спешке; мало кто понимал, что они уезжают на долгие годы - многие верили, что доблестная Красная Армия быстро изгонит немецко-фашистских захватчиков.

После девяти дней пути железнодорожные эшелоны остановились в городе Молотов - так тогда называлась Пермь. Там никто не ждал театральных беженцев; город уже был до краёв заполнен эвакуированными людьми. "Даже не успев разместиться, мы все бросились в театр. Это нас разочаровало: сцена была почти вчетверо меньше нашей в Ленинграде", - вспоминала Татьяна Вечеслова, главная танцовщица театра.

С самого начала было ясно, что им придётся делать новые декорации - те, что привезли из Ленинграда, просто невозможно было разместить на новой сцене. Чтобы поместиться в оркестре, первые ряды кресел партера пришлось убрать. Однако к 13 сентября артисты из Ленинграда открыли сезон в своём новом доме.

Та же Вечеслова свидетельствовала: "Первый спектакль на открытии театра - "Иван Сусанин" (в котором я танцевала вальс) - прошёл тихо, без успеха. Ни невероятная игра оркестра под управлением А. Пазовского, ни прекрасные молодые голоса Н. Кашеваровой, Г. Нелеппа и И. Яшугина не смогли растопить лёд в зале.

По мере того как эвакуация продолжалась, город давал приют все большему числу людей, но, казалось, мало кто интересовался театром. "Ситуация не изменилась и после следующего спектакля - "Лебединого озера".

В то время Пермь ещё не открыла для себя искусство оперы и балета. Труппа его собственного местного оперного театра была сформирована незадолго до войны. С приходом Ленинградского театра местный театр был вынужден в течение нескольких лет ездить на гастроли по небольшим городам и весям области, выступая в клубах, сараях, а иногда даже просто на грузовиках, поставленных вплотную друг к другу и совершенно непригодных для выступлений.

Ленинградцам тоже было нелегко. Как вспоминал дирижёр Юрий Гамалей, танцорам приходилось "делать не столько прыжки в длину, сколько в высоту", приспосабливаясь к размерам сцены. Чтобы физически выжить, ведущий бас труппы Иван Яшугин работал грузчиком за дополнительную плату. Однако постепенно, с помощью ленинградцев, пермяки открыли для себя оперу и балет. Всего через несколько месяцев театральный зал начал заполняться до краёв.

За время пребывания в эвакуации Кировскому театру удалось вернуть на сцену около 20 спектаклей, а также выпустить несколько премьер, среди которых был балет Арама Хачатуряна "Гаянэ", который он закончил в Перми. Хачатурян, как и основная группа работников труппы, поселился в "семиэтажном здании", гостинице, построенной в конструктивистском стиле прямо рядом с театром.

За эти годы он стал настоящим интеллектуальным центром: в этом отеле останавливались Дмитрий Шостакович, Сергей Прокофьев, Иван Соллертинский, Агриппина Ваганова, Галина Уланова и многие другие. Через некоторое время там же появилась измученная, изголодавшаяся женщина, в которой люди с трудом узнавали красавицу с портретов Зинаиды Серебряковой - Екатерину Хайденрайх, одну из блестящих солисток балета Российской империи. Она оказалась в Гулаге в первые месяцы войны после того, как кто-то осудил её за то, что она выразила сомнения в том, что СССР удастся удержать Ленинград.

Каким-то образом ей удалось освободиться из лагеря, и она начала давать уроки балета местным детям. Позже, когда осада была прорвана, ей не разрешили вернуться домой вместе с остальными. Она осталась в Перми и стала основательницей и первым директором Пермского государственного хореографического колледжа.