Театры Санкт-Петербурга > Мариинский театр

Мариинский театр Санкт-Петербурга

Мариинский театр ведёт свою историю от основанного в 1783 по приказу императрицы Екатерины Великой Большого театра. Театр первоначально располагался на том месте, где сейчас находится Санкт-Петербургская консерватория. Собственно Мариинский театр, названный так по имени супруги Александра II императрицы Марии Александровны, открылся 2 октября 1860 года оперой Михаила Глинки «Жизнь за царя». В советские годы (с 1934 по 1992) известен как Ленинградский государственный академический театр оперы и балета им. С.М. Кирова.

Крупнейший театр оперы и балета России, один из старейших музыкальных театров нашей страны. Ведёт своё происхождение от открытого в 1783 году Каменного (Большого) театра. В современном здании (перестроенном после пожара в Театре-цирке) существует с 1860, тогда же получил новое название - Мариинский театр. Зрительный зал рассчитан на 1625 мест. В 1920 Мариинский театр переименован в Государственный академический театр оперы и балета. В 1935 году ему было присвоено имя одного из советских вождей - С. М. Кирова (поэтому на Западе театр часто называют «Кировским»), в 1992 возвращено первоначальное имя. На сцене Мариинского театра ставились оперы Пашкевича, Соколовского, в 1815 году состоялась премьера оперы «Иван Сусанин» Кавоса, осуществлены первые постановки на русской сцене оперы «Волшебная флейта» Моцарта (1818), опер Россини «Золушка», «Севильский цирюльник», «Семирамида» (1821-23); Вебера «Вольный стрелок» (1824), Беллини «Норма» и «Сомнамбула» (1837), «Пуритане» (1840); Доницетти «Лючия ди Ламмермур» (1840) и другие.

Выдающимися событиями в истории русской музыки стали мировые премьеры опер Глинки «Жизнь за царя» (1836) и «Руслан и Людмила» (1842). С 1829 года на сцене театра практически безраздельно господствовала итальянская труппа (в составе которой были такие выдающиеся певцы, как Рубини, Виардо-Гарсиа, Тамбурини, Джулия Гризи, Лаблаш, Марио). Лишь со второй половины 50 годов возобновились постановки русской труппы, из которых отметим мировую премьеру «Русалки» Даргомыжского (1856). Премьерой оперы «Жизнь за царя» во вновь отстроенном здании театра в 1860 году открылся собственно Мариинский театр (в Большом театре до 1886 года продолжали выступать итальянские труппы).

На сцене нового театра прошли мировые премьеры опер «Юдифь» (1863) и «Вражья сила» (1871) Серова; «Псковитянка» (1873), «Майская ночь» (1880), «Снегурочка» (1882), «Млада» (1892), «Ночь перед рождеством» (1895), «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» (1907) Римского-Корсакова; «Каменный гость» Даргомыжского (1872); «Борис Годунов» Мусоргского (1874); «Демон» Рубинштейна (1875); «Кузнец Вакула» (1876), «Орлеанская дева» (1881); «Чародейка» (1887), «Пиковая дама» (1890), «Иоланта» (1892) Чайковского; «Князь Игорь» Бородина (1890); «Дубровский» Направника (1895); ряда опер Кюи и другие. Здесь прошла мировая премьера оперы Прокофьева «Обручение в монастыре» (1946), первая постановка на русской сцене его оперы «Любовь к трём апельсинам» (1926). Среди наиболее важных первых постановок зарубежных опер на русской сцене: «Лоэнгрин» (1868), «Тангейзер» (1874), «Тристан и Изольда» (1899), «Валькирия» (1900), «Гибель богов» (1903), «Золото Рейна» (1905) Вагнера; «Аида» (1877), «Отелло» (1887) и «Фальстаф» (1894) Верди; «Ромео и Джульетта» (1883) Гуно; «Пророк» Мейербера (1869); «Кармен» Бизе (1885); «Манон» Массне (1885); «Мефистофель» Бойто (1886). Из постановок XX века отметим оперы «Электра» (1913) и «Кавалер розы» (1928) Р. Штрауса; «Воццек» Берга (1927).

На сцене Мариинского театра пели выдающиеся певцы: П. П. Булахов, Сандунова, Петрова (Воробьёва), О. Петров; в конце XIX начале XX века - Ф. Стравинский, Ершов, Збруева, Литвин, Шаляпин, М. и Н. Фигнер, Собинов и другие. Позднее в театре пели Андреев, К. Петраускас, Горская, Преображенская, Штоколов, Ковалёва. В наши дни получили признание такие яркие певцы, как Бородина, Горчакова, Прокина, В. Цыдыпова, Дядькова, Чернов, Путилин, А. Морозов, Галузин и многие другие. В Мариинском театре работали такие крупнейшие дирижёры, как Лядов, Направник, Коутс, Купнр, Малько, Похитонов, Дранишников, А. Гаук, Пазовский, Хайкин, Темирканов. С 1988 года художественным руководителем и главным дирижёром театра является Валерий Гергиев. Оперная труппа театра часто гастролирует за рубежом. Среди современных постановок отметим «Саломею» (1995), «Отелло», «Игрока» Прокофьева, «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича (все в 1996) и другие.

Мариинский театр во время блокады

В августе 1941 года, перед началом нацистской блокады, часть труппы Мариинского театра (тогда известного как Кировский театр) была эвакуирована в Пермь. Остальные, однако, остались в Ленинграде и продолжали выступать.

19 сентября 1941 года 250-килограммовая фугасная бомба попала в здание Государственного академического театра оперы и балета имени Кирова (так в советское время назывался Мариинский театр). Это разрушило зрительный зал театра, но раны, которые оно оставило в сердцах ленинградцев, были ещё более болезненными, и не только среди тех, кто там работал. Тогда, как и сейчас, Мариинский театр был (и остаётся) символом города, его культуры имперской эпохи и новейших советских достижений.

Однако большинство работников театра не сразу узнали о том, что произошло. В середине августа их отправили двумя железнодорожными эшелонами вглубь страны, на Урал. Сборы были сделаны в спешке; мало кто понимал, что они уезжают на долгие годы - многие верили, что доблестная Красная Армия быстро изгонит немецко-фашистских захватчиков.

После девяти дней пути железнодорожные эшелоны остановились в городе Молотов - так тогда называлась Пермь. Там никто не ждал театральных беженцев; город уже был до краёв заполнен эвакуированными людьми. "Даже не успев разместиться, мы все бросились в театр. Это нас разочаровало: сцена была почти вчетверо меньше нашей в Ленинграде", - вспоминала Татьяна Вечеслова, главная танцовщица театра.

С самого начала было ясно, что им придётся делать новые декорации - те, что привезли из Ленинграда, просто невозможно было разместить на новой сцене. Чтобы поместиться в оркестре, первые ряды кресел партера пришлось убрать. Однако к 13 сентября артисты из Ленинграда открыли сезон в своём новом доме.

Та же Вечеслова свидетельствовала: "Первый спектакль на открытии театра - "Иван Сусанин" (в котором я танцевала вальс) - прошёл тихо, без успеха. Ни невероятная игра оркестра под управлением А. Пазовского, ни прекрасные молодые голоса Н. Кашеваровой, Г. Нелеппа и И. Яшугина не смогли растопить лёд в зале.

По мере того как эвакуация продолжалась, город давал приют все большему числу людей, но, казалось, мало кто интересовался театром. "Ситуация не изменилась и после следующего спектакля - "Лебединого озера".

В то время Пермь ещё не открыла для себя искусство оперы и балета. Труппа его собственного местного оперного театра была сформирована незадолго до войны. С приходом Ленинградского театра местный театр был вынужден в течение нескольких лет ездить на гастроли по небольшим городам и весям области, выступая в клубах, сараях, а иногда даже просто на грузовиках, поставленных вплотную друг к другу и совершенно непригодных для выступлений.

Ленинградцам тоже было нелегко. Как вспоминал дирижёр Юрий Гамалей, танцорам приходилось "делать не столько прыжки в длину, сколько в высоту", приспосабливаясь к размерам сцены. Чтобы физически выжить, ведущий бас труппы Иван Яшугин работал грузчиком за дополнительную плату. Однако постепенно, с помощью ленинградцев, пермяки открыли для себя оперу и балет. Всего через несколько месяцев театральный зал начал заполняться до краёв.

За время пребывания в эвакуации Кировскому театру удалось вернуть на сцену около 20 спектаклей, а также выпустить несколько премьер, среди которых был балет Арама Хачатуряна "Гаянэ", который он закончил в Перми. Хачатурян, как и основная группа работников труппы, поселился в "семиэтажном здании", гостинице, построенной в конструктивистском стиле прямо рядом с театром.

За эти годы он стал настоящим интеллектуальным центром: в этом отеле останавливались Дмитрий Шостакович, Сергей Прокофьев, Иван Соллертинский, Агриппина Ваганова, Галина Уланова и многие другие. Через некоторое время там же появилась измученная, изголодавшаяся женщина, в которой люди с трудом узнавали красавицу с портретов Зинаиды Серебряковой - Екатерину Хайденрайх, одну из блестящих солисток балета Российской империи. Она оказалась в Гулаге в первые месяцы войны после того, как кто-то осудил её за то, что она выразила сомнения в том, что СССР удастся удержать Ленинград.

Каким-то образом ей удалось освободиться из лагеря, и она начала давать уроки балета местным детям. Позже, когда осада была прорвана, ей не разрешили вернуться домой вместе с остальными. Она осталась в Перми и стала основательницей и первым директором Пермского государственного хореографического колледжа.

В это же время в ленинградском театре имени Кирова продолжались оперные и балетные спектакли. Не всех художников удалось эвакуировать в августовской суматохе, и вскоре нацисты оцепили город. После того, как в театр попала бомба, спектакли и концерты пришлось проводить в другом месте.

Ответственность за управление театром легла на плечи певца Ивана Нечаева и главной балерины Ольги Джордан. Из-за интенсивных воздушных налётов и бомбёжек выступления проводились в течение дня, но даже они бесконечно прерывались воздушными тревогами. Поражённый тем фактом, что зрители не покидали зал, временами артисты тоже не прекращали своих выступлений.

С наступлением первой ужасающей блокадной зимы жизнь театра оборвалась – в городе перестали работать электричество и водоснабжение, а суточная норма хлеба для трудящихся снизилась до 250 граммов. Начались массовые смерти от голода. Однако в марте выступления возобновились. И это были не скромные одноактные пьесы. Хотя артисты были сплошь кожа да кости, они возродили «Пиковую даму», «Евгения Онегина», «Травиату», «Эсмеральду» и «Кармен» для ленинградцев.

В то время юная Галина Вишневская заняла место в зрительном зале, впервые наблюдая за оперным спектаклем. Позже, в своих воспоминаниях, она писала: “Весь спектакль запечатлелся в моей памяти, как на диафильме. Я вижу перед собой измученную немку, Лизу с голыми, синими и худыми, как у скелета, плечами, покрытыми толстым слоем белой пудры; великая Софья Преображенская – графиня (я больше никогда в жизни не услышу такого драматического меццо-сопрано) - была в расцвет ее таланта. Когда они пели, люди могли видеть, как их дыхание облачками вырывается у них изо рта.

“Волнение, шок, которые я там пережил, были не просто моим наслаждением от выступления: это было чувство гордости за мой воскресший народ, за великое искусство, которое заставило всех этих полумёртвых - музыкантов оркестра, певцов, публику – объединиться в этом зале, за его пределами стены, на которых срабатывает сигнализация воздушной тревоги и взрываются снаряды. Воистину – не хлебом единым жив человек”.

По приблизительным подсчётам, за три года нацистской блокады оперные и балетные спектакли в Ленинграде посмотрели около ста тысяч зрителей. Солистка балета Наталья Сахновская, которая вела дневник на протяжении всей блокады, написала после концерта: “Казалось, никогда ещё мы не танцевали с таким удовольствием, никогда не ощущали такой полноты своего исполнения. Добрые лица и тёплый приём были нашей наградой...”